Неточные совпадения
Улыбка вдруг исчезла с лица Рябинина. Ястребиное, хищное и жесткое выражение установилось на нем. Он быстрыми костлявыми пальцами расстегнул сюртук, открыв рубаху на
выпуск, медные пуговицы жилета и цепочку часов, и быстро достал толстый старый бумажник.
Его товарищ с детства, одного круга, одного общества и товарищ по корпусу, Серпуховской, одного с ним
выпуска, с которым он соперничал и в классе, и в гимнастике, и в шалостях, и в мечтах честолюбия, на-днях вернулся из Средней Азии, получив там два чина и отличие, редко даваемое столь молодым генералам.
По мере того как приближалось время к
выпуску, сердце у него билось.
Во все время пребывания в училище был он на отличном счету и при
выпуске получил полное удостоение во всех науках, аттестат и книгу с золотыми буквами за примерное прилежание и благонадежное поведение.
И из этого мглистого, кое-как набросанного поля выходили ясно и оконченно только одни тонкие черты увлекательной блондинки: ее овально-круглившееся личико, ее тоненький, тоненький стан, какой бывает у институтки в первые месяцы после
выпуска, ее белое, почти простое платьице, легко и ловко обхватившее во всех местах молоденькие стройные члены, которые означались в каких-то чистых линиях.
Дамы ухватились за руки, поцеловались и вскрикнули, как вскрикивают институтки, встретившиеся вскоре после
выпуска, когда маменьки еще не успели объяснить им, что отец у одной беднее и ниже чином, нежели у другой.
Бульба только при
выпуске их послал им из табуна своего пару молодых жеребцов.
Знайте же, что супруга моя в благородном губернском дворянском институте воспитывалась и при
выпуске с шалью танцевала при губернаторе и при прочих лицах, за что золотую медаль и похвальный лист получила.
Неизвестно каким образом вдруг очутился в ее руках тот самый «похвальный лист», о котором уведомлял Раскольникова еще покойник Мармеладов, объясняя ему в распивочной, что Катерина Ивановна, супруга его, при
выпуске из института танцевала с шалью «при губернаторе и при прочих лицах».
Когда я… кхе! когда я… кхе-кхе-кхе… о, треклятая жизнь! — вскрикнула она, отхаркивая мокроту и схватившись за грудь, — когда я… ах, когда на последнем бале… у предводителя… меня увидала княгиня Безземельная, — которая меня потом благословляла, когда я выходила за твоего папашу, Поля, — то тотчас спросила: «Не та ли это милая девица, которая с шалью танцевала при
выпуске?..» (Прореху-то зашить надо; вот взяла бы иглу да сейчас бы и заштопала, как я тебя учила, а то завтра… кхе!.. завтра… кхе-кхе-кхе!.. пуще разо-рвет! — крикнула она надрываясь…)…
Он отвечал утвердительно и лет через пять после
выпуска ездил в Москву и приехал оттуда женатым на ней.
Случалось даже, что по нескольку дней не бывало и раздражения, и Вера являлась ему безразлично с Марфенькой: обе казались парой прелестных институток на
выпуске, с институтскими тайнами, обожанием, со всею мечтательною теориею и взглядами на жизнь, какие только устанавливаются в голове институтки — впредь до опыта, который и перевернет все вверх дном.
Ну что двести рублей?» Взрастила, однако же, Олю и обучила в гимназии… «И ведь как училась-то, как училась; серебряную медаль при
выпуске получила…» (Тут, разумеется, долгие слезы.)
Другой надзиратель, внутри здания, дотрагиваясь рукой до каждого, также считал проходивших в следующие двери, с тем чтобы при
выпуске, проверив счет, не оставить ни одного посетителя в тюрьме и не выпустить ни одного заключенного.
Набат поднял весь завод на ноги, и всякий, кто мог бежать, летел к кабаку. В общем движении и сумятице не мог принять участия только один доменный мастер Никитич, дожидавшийся под домной
выпуска. Его так и подмывало бросить все и побежать к кабаку вместе с народом, который из Кержацкого конца и Пеньковки бросился по плотине толпами.
В воротах доменного корпуса на деревянной лавочке, точно облизанной от долгого употребления, сидели ожидавшие
выпуска чугуна рабочие с главным доменным мастером Никитичем во главе.
Убежит Никитич под домну, посмотрит «в глаз», [Глазом у доменной печи называют отверстие для
выпуска шлаков и чугуна. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] откуда сочился расплавленный шлак, и опять к лестнице. Слепень бормотал ему сверху, как осенний глухарь с листвени.
Когда при рассуждениях конференции о
выпуске представлена была директору Энгельгардту черная эта книга, где мы трое только и были записаны, он ужаснулся и стал доказывать своим сочленам, что мудрено допустить, чтобы давнишняя шалость, за которую тогда же было взыскано, могла бы еще иметь влияние и на будущность после
выпуска.
В зале были мы все с директором, профессорами, инспектором и гувернерами. Энгельгардт прочел коротенький отчет за весь шестилетний курс, после него конференц-секретарь Куницын возгласил высочайше утвержденное постановление конференции о
выпуске. Вслед за этим всех нас, по старшинству
выпуска, представляли императору с объяснением чинов и наград.
Слишком за год до
выпуска государь спросил Энгельгардта: есть ли между нами желающие в военную службу?
3) занести фамилии наши, с прописанием виновности и приговора, в черную книгу, которая должна иметь влияние при
выпуске.
Сегодня день моего
выпуска из Лицея в 817-м году. Поглядывал на кольцо и вспоминал всех однокашников…
Когда будешь ко мне писать, перебери весь наш
выпуск по алфавитному списку. Я о некоторых ничего не знаю.
[Пущина навещали в Сибири все воспитанники Лицея последующих
выпусков.
В день воспоминаний лицейских я получил письмо твое от 8 апреля, любезный друг Малиновский; ты, верно, не забыл 9 июня [9 июня — день окончания выпускных экзаменов для лицеистов 1-го
выпуска, в 1817 г.] и, глядя на чугунное кольцо, которому минуло 21 год, мысленно соединился со всеми товарищами, друзьями нашей юности.
Так точно, когда я перед самым
выпуском лежал в больнице, он как-то успел написать мелом на дощечке у моей кровати...
Этот почтенный человек не предвидел тогда, что ему придется быть директором Лицея в продолжение трех первых
выпусков.
9 июня был акт. Характер его был совершенно иной: как открытие Лицея было пышно и торжественно, так
выпуск наш тих и скромен. В ту же залу пришел император Александр в сопровождении одного тогдашнего министра народного просвещения князя Голицына. Государь не взял с собой даже князя П. М. Волконского, который, как все говорили, желал быть на акте.
За Victor Joly большое спасибо. Второй
выпуск его статей лучше первых. Приятно слышать независимый голос бельгийца, одаренного верным взглядом…
Дельвиг после
выпуска поехал в Хороль, где квартировал отец его, командовавший бригадой во внутренней ставке.
Ты напрасно говоришь, что я 25 лет ничего об тебе не слыхал. Наш директор писал мне о всех лицейских. Он постоянно говорил, что особенного происходило в нашем первом
выпуске, — об иных я и в газетах читал. Не знаю, лучше ли тебе в Балтийском море, но очень рад, что ты с моими. Вообще не очень хорошо понимаю, что у вас там делается, и это естественно. В России меньше всего знают, что в ней происходит. До сих пор еще не убеждаются, что гласность есть ручательство для общества, в каком бы составе оно ни было.
Между тем позволь тебе заметить, хотя и немного поздно, что в твоем письме проглядывает что-то похожее на хандру: [Для характеристики писем Ф. Ф. Матюшкина, в которых «проглядывает что-то похожее на хандру», приведу отрывок из его неизданного письма к Пущину за апрель 1842 г., отражающего нежную дружбу лицеистов 1-го
выпуска к их товарищу-декабристу: «Давно, давно с тобою не беседовали, любезный Ванечка…
В конце письма — строки из «Прощальной песни» А. А. Дельвига к выпускному экзамену лицеистов 1-го
выпуска.
Это замечание мое до того справедливо, что потом даже, в 1817 году, когда после
выпуска мы, шестеро, назначенные в гвардию, были в лицейских мундирах на параде гвардейского корпуса, подъезжает к нам граф Милорадович, тогдашний корпусный командир, с вопросом: что мы за люди и какой это мундир?
Горько слышать, что наше 19 октября пустеет: видно, и чугунное кольцо истирается временем. Трудная задача так устроить, чтоб оно не имело влияние на здешнее хорошее. Досадно мне на наших звездоносцев; кажется, можно бы сбросить эти пустые регалии и явиться запросто в свой прежний круг. [Имеются в виду лицеисты 1-го
выпуска, получившие по своей чиновничьей службе большие ордена.]
Потом опять в 1817 году в Альбоме перед самым
выпуском, он же сказал мне...
— Нет, а впрочем, не знаю. Он кандидат, молодой, и некоторые у него хорошо учились. Вот Женни, например, она всегда высший балл брала. Она по всем предметам высшие баллы брала. Вы знаете — она ведь у нас первая из целого
выпуска, — а я первая с другого конца. Я терпеть не могу некоторых наук и особенно вашей математики. А вы естественных наук не знаете? Это, говорят, очень интересно.
— Да так уж пришлось. Не было другой вакансии при
выпуске.
Там и сям истово выступали «наши дамы», окруженные молоденькими последнего
выпуска офицерами и сопровождаемые лакеями в богатых ливреях.
Дружба, начавшаяся на школьной скамье, еще более укрепилась в первое время, последовавшее за
выпуском из «заведения».
Только под доменной печью, где нарочно для него был сделан
выпуск, он долго и внимательно следил за выплывавшей из отверстия печи огненной массой расплавленного чугуна, которая красными ручейками расходилась по чугунным и вырытым в песке формам, время от времени, когда на пути попадалось сырое место или какая-нибудь щепочка, вскидывая кверху сноп ослепительно ярких искр.
Несмотря на приближение 18-ти лет, сердце ее ни разу не дрогнуло. К хорошеньким и богатеньким девицам уже начали перед
выпуском приезжать в приемные дни, под именами кузенов и дяденек, молодые люди с хорошенькими усиками и с целыми ворохами конфект. Она не прочь была полюбоваться ими и даже воскликнуть...
В нее вольется атмосфера институтского ребячества и малокровия; на нее ляжет та своеобразная печать, от которой не могут отделаться институтки даже долгое время после
выпуска.
Наконец наступил день
выпуска, и Лидочке предложили остаться при институте в качестве пепиньерки. Разумеется, она согласилась. Счастливые институтки, разодетые по-городскому, плакали, расставаясь с нею.
Наконец день первого ее
выпуска наступил. Красивейшая из девиц с необыкновенною грацией протанцевала па-де-шаль; другая с чувством прочла стихотворение Лермонтова «Спор»; на двух роялях исполнили в восемь рук увертюру из «Фрейшютц»; некрасивые и малоталантливые девицы исполнили хор из"Руслана и Людмилы". Родители прослезились и обнимали детей.
Из класса в класс переходила она с «своими» девицами и радовалась, что наконец и у нее будет свой собственный
выпуск, как у Клеопатры Карловны. Перед
выпуском опять стали наезжать в приемные дни «херувимы»; но разница в ее прежних и нынешних воззрениях на них была громадная. Во дни оны она чувствовала себя точно причастною этому названию; теперь она употребляла это выражение совершенно машинально, чтоб сказать что-нибудь приятное девице, которую навещал"херувим".
Надобно было не иметь никакого соображения, чтоб не видеть в этом случае щелчка губернатору, тем более что сама комиссия открыла свои действия с того, что сейчас же сделала распоряжение о
выпуске князя Ивана из острога на поруки его родной дочери.
Можешь себе представить, — перед самым
выпуском мы пошли втроем курить, — знаешь эту комнатку, что за швейцарской, ведь и при вас, верно, так же было, — только можешь вообразить, этот каналья сторож увидал и побежал сказать дежурному офицеру (и ведь мы несколько раз давали на водку сторожу), он и подкрался; только как мы его увидали, те побросали папироски и драло в боковую дверь, — знаешь, а мне уж некуда, он тут мне стал неприятности говорить, разумеется, я не спустил, ну, он сказал инспектору, и пошло.
Александров назовет свое имя и год
выпуска, но священник только покачает головою с жалостным видом.
В прошлом году, помнилось ему смутно, господа офицеры, уже близкие к
выпуску и потому как-то по-товарищески подобревшие к старым фараонам, упоминали хорошими словами о строгом и придирчивом Уставчике.